По сообщению новостного агентства «Хавза», событие Ашуры и мученическая смерть имама Хусейна (мир ему) обладают такой важностью в истории ислама, что, несмотря на прошедшие века, продолжают оставаться символом борьбы с несправедливостью и стойкости перед тиранией, вызывая интерес у мыслителей и исследователей. Между тем, некоторые идеологические течения, выдвигая сомнительные утверждения, стремились исказить это историческое событие — в частности, распространяя ложное обвинение о «убийстве шиитами собственного имама», что требует тщательного анализа и научного ответа. Для прояснения этого важного вопроса мы обратились к мнению ходжат-аль-ислама Хамеда Монтазери Могаддама — специалиста по ответам на исторические сомнения, который, обладая глубокими знаниями в области источников и религиозного анализа, дал разъяснения по поводу выдвигаемых обвинений.

Противники шиитского ислама с давних времён распространяют сомнение:

«Шииты сами убили своего имама и стали причиной трагедии Ашуры — зачем винить других?!»

Ответ:

Событие Ашуры было результатом противостояния двух течений в Куфе: «омейядской ориентации (усманистов)» и «шиитов».

Жители Куфы с духовной точки зрения находились в состоянии «сомнений и возбуждённости», «привязанности к мирским благам», «поиска выгоды», «усталости от войн» и «следования за вождями племён».

Именно эти особенности фактически поставили народ Куфы против Хусейна (мир ему), хотя многие из них хорошо знали его и любили (как сказал Фарздак: «Сердца их с тобой, но мечи — против тебя»).

Любовь к Хусейну (мир ему), обратившаяся против него, одновременно поучительна и показывает, что даже если кто-то из шиитов под угрозой или подкупом Ибн Зияда выступил против Хусейна, то он был лишь любящим поклонником (шиит любящий), а не искренне верующим в его божественное руководство.

Истинные шииты — некоторые оказались в заточении у Ибн Зияда, а немногие, такие как Хабиб, Муслим ибн Аусаджа, Абу Тхумама и Бурейр, несмотря на многочисленные препятствия, присоединились к своему имаму и проявили стойкость и самопожертвование в его рядах.

Однако командиры и исполнители убийства Хусейна (мир ему), начиная от Омара ибн Саада, Шимра, Амра ибн Хаджджа, Шабаса и других, все были из знати и омейядов, некоторые из них имели в прошлом опыт преследования и убийства Хиджра ибн Ади — великого шиита Куфы.

В сущности, в Кербеле господствующим течением в войске Омара ибн Саада были усманиты и омейяды, тогда как в войске имама Хусейна преобладали искренние шииты.

Нафе ибн Хилал, сторонник Хусейна (мир ему), в своем боевом стихе объявил: «Я на религии Али», а его противник ответил: «Я на религии Усмана». Также Хусейн (мир ему), обращаясь к куфийцам, напавшим на его шатры, воскликнул: «О последователи рода Абу Суфьяна...».

Речь вовсе не о том, чтобы оправдать или отрицать вину куфийцев — шиитов или нешиитов. Они приглашали Хусейна (мир ему), но оставили его одного (как сам имам сказал: «Наши шииты нас оставили и проявили слабость...»). Главное же то, что в войске Омара ибн Саада не все были шиитами, и шииты не составляли там большинства; напротив, командиры и те, кто непосредственно участвовал в убийстве имама, были все сторонниками Омейядов.

Сообщается, что из числа куфийцев, посланных на войну против Хусейна (мир ему), многие — около 600 из тысячи — бежали по дороге.

Также известно, что в войске Омара ибн Саада один старик молился: «О Аллах, помоги Хусейну», а другой — срывал с ног дочери Хусейна (мир ему) украшения, проливая при этом слёзы.

Эти сцены показывают, что некоторые сердцем были с Хусейном (мир ему), но не имели ни убеждённости и знания, ни смелости идти за ним. Между их чувствами и действиями существовала глубокая пропасть, возникшая, по-видимому, из-за страха, сомнений и, по сути, отсутствия «воли».